Девушка и Дракон
повесть-сказка
Сказка посвящается Н. Б. и всем тем, кто в полете жизни нежданно-негаданно встретил глухую стену непонимания.
Скажи мне: чему ты рад?
Постой, оглянись назад!...
Машина времени
Вот, ты счастливый, заснул, а твой Ведогонь вышел мышью, бродит по свету. И куда-куда не заходит, на какие горы, на какие звезды! Погуляет, всего наглядится, вернется к тебе. И ты встанешь утром счастливый после такого сна: сказочник сказку сложит, песенник песню споет. Это все Ведогонь тебе насказал и напел - и сказку и песню.
Посмотри, вон растерзанный лежень лежит, - это наша бездольная, наша убогая Русь, ее повзыскала Судина, добралась до голов: там, отчаявшись, на разбой идут, там много граблено, там хочешь жить, как тебе любо, а сам лезешь в петлю.
А.М.Ремизов "К Морю-Океану"
* 1 *
Однажды...
Жила-была...
В некотором царстве, в некотором государстве...
...стоял жилой дом. Не то чтобы новый, да и не больно старый, одной стороной он глядел на октябрьский закат, правда, не всеми окнами. Некоторые скрывались за высокими тополями, чьи календари по осени всегда отставали, потому и деревья пока не обращали внимания на багряно-желтое ее шествие.
На балконе третьего этажа, заваленного всякой всячиной, на рухнувшем диване сидела девушка и читала библиотечную книгу в истертом переплете, время от времени поднимая взгляд серо-голубых глаз в сторону солнца, садящегося меж двумя заводскими корпусами.
Посмотрим на эту девушку. В ту пору, если не изменяет мне память, в Тридевятом том государстве проживало около 269 милионов человек. Если отметнем неславянское население, то останется 189 милионов двести тысяч. Разделим приблизительно наполовину, так как мужская часть не в счет. Предположим, что белокурых и светлоглазых сорок процентов. Возьмем под внимание возраст. Итого выходит, что таких девушек было по меньшей мере 611 тысяч. И наверное тысяч пятьдесят в этот момент читали.
Книга, должно быть переводная французская и про любовь, как нельзя подходила последним аккордам затянувшегося бабьего лета. Ничего не замечая вокруг, девушка внимала вещам, про которые очень мало говорили в школе и послушно пошмыгивала носом все чаще и чаще, так как роман катился под шелест страниц к драматической развязке.
Вот, волны Сены сомкнулись над головой главной героини, и в темнеющем послезакатном воздухе девушка захлопнула книгу, а глаза были полны ясных слез. И все-таки... как это прекрасно - умереть во имя любви. Пожалуй лучше, чем учить математику и получать двойки по географии. Девушка вздохнула.
Присмотримся повнимательней к ней.
Собственно говоря, она была еще-таки скорее девочкой четырнадцати-пятнадцати лет, телом тоненькая и хрупкая, с душой мягкой, как морская волна. Но да не забудем о силе волн, их терпении перемалывать скалы в песок, вспомним об ярости цунами, сметающей все на своем пути! И, заканчивая нехитрое описание, отметим на остреньком личике бледнеющие веснушки, медвежатами готовящиеся впасть в зимнюю спячку. Звали девочку... ну, скажем Наташей, и училась она вобщем-то на тройки.
Роман, в котором на триста двенадцатой странице главного героя по ошибке казнили в хмуром месяце брюмере четвертого года Республики, а на последней, триста девятнадцатой, его возлюбленная утопилась с горя, сильно взволновал Наташу. Но вместе с тем как-то странно не расстроил - такая любовь могла (должна была!) кончиться только трагически - уж слишком было красиво. Конечно, Наташа жалела и его, и ее, но погибли они как раз вовремя, на свое счастье не успев узнать, что являются братом и сестрой (что коварно и злорадствуя собирались им сообщить) - факт, шокировавший Наташу на 197-ой странице.
Итак, обуреваемая противоречивыми чувствами после чтения, Наташа с сердцем, в котором бушевали стихии ревущих сороковых, вошла в свою комнатку и кораблекрушенецем в шлюпку бросилась прямо к единственному своему, никогда ее не укорявшему за что-либо, утешителю. Тонкие, словно прозрачные пальцы девочки коснулись клавишей и фортепиано отозвалось звуками вальса из фильма "Мой ласковый и нежный зверь". Немножко успокоившись, Наташа поиграла пару-другую страниц из нотных тетрадок, выпрошенных у подруги с пятого этажа - более ее старшей Насти. Потом сыграла еще, уже чисто свое, но напоминавшее нечто когда-то услышанное. Вдохновение спровоцировало девушку на эксперимент, который по робкому ее замыслу бы зазвучал по-французски, и был бы в нем глухой стук гильотины и прерванные сильным всплеском рыдания...
- Наташа! - донесся сквозь проницаемость панельной стены голос матери, сущее недовольство. - Ну хватит! Мешаешь нам с отцом фильм смотреть!
Девочка почти сразу же перестала, но назло потыкала еще пальцем по клавишам - на большее в присуствии отчима она не решилась. Конечно, композируют же музыку и в уме, но трусливым зайцем юркнуло прочь вдохновение, а от окрика ослабели руки, как птичьи крылья от ружейного выстрела.
Так и сидела она, не зажигая света, в тоскливых объятиях проснувшейся скуки, раздумывая, не проведать ли Настю. Да ведь только как успеешь продолжать прясти ниточку рождавшейся мелодии в чужом присуствии? Да и Настя-то...
- Клянусь тремя солнцами, - влетел в раскрытую дверь балкона тихий мальчишеский голос, - последние несколько тактов были очень даже ничего. Тебя совершенно несправедливо прервали.
Наташа резко повернула голову, рискуя вывихнуть тонкую шею. Длинные золотые волосы панически рассыпались в глубоких сумерках.
Мальчишки редко обращали на нее внимания, если сдуру не посчитать за такое бесцеремонные толчки на очереди в школьном бюфете, небрежно оброненного "А, извини", дерганья за косичку, да шепота "Дай списать!" на контрольных по русскому языку. Да и того, что в последнее время Наташа ненароком ловила задумчиво-оценивающие взгляды старшеклассников, несказанно ее то ли смущавшие, то ли радовавшие, но чаще всего это ее просто пугало.
- Не бойся меня - проговорил опять незванный гость. (Да как он залез? поразилась девочка - И что за штуковины у него за спиной, плащ что ли?). - Не смею причинить тебе зла. Я... дракон.
То, что человек - мальчик - оказавшийся на ее балконе, не просто хулиган, форточник или акробат-эквилибрист, Наташа поняла сразу. А вот слова незнакомца, прозвучавшие с оттенком стеснительности, помогли ее разуму растолковать увиденное. Она беззвучно ахнула - на фоне перечерченого дымящими заводскими трубами темновишневого неба были достаточно отчетливо различимы перепончатые крылья. Они сгибались и разгибались за плечами гостя, подобно рукам пловца, распускающего мышцы после тренировки. В остальном же черный силуэт выглядел вполне человеческим, даже юношеским.
Если бы не заметные, светящиеся янтарем глаза с кошачьими зрачками.
- Надеюсь, ты не ненавидишь драконов? - встревожено поинтересовался незнакомец и добавил ободрительно: - Нас все равно уже в этой вселенной не водится. Мы... эмигрировали.
Наташа долго набирала воздуха в легкие, которые обычно два-три раза в году воспалялись, спасая ее от школы. Дракон как-то ощутимо замялся, точно самый настоящий подросток на первом свидании. Пауза затянулась.
Наконец девочка - удивительно, как ей не пришло в голову закричать - опомнилась и нарушила молчание вопросом, что первый подвернулся ей на язык:
- А... почему ты не такой как сказках? И об одной голове... В книжках пишут иначе...
- Моя мама - ирландская принцесса! - охотно пояснил драконий мальчик (озарение, что он приблизительно ее возраста пришло к Наташе в силу пословичной женской интуиции. Она просто знала, ничуть почему-то в этом не сомневаясь). Пришелец продолжал дружелюбно:
- Даже ожидалось от меня быть рыжим. Отец, например, был невысокого роста, кстати, трехголовый. Часто говаривал мне, что, мол, одна на плечах черезчур уязвима для сабли или меча. Но с другой стороны наряду с недостатками, существует и некоторое преимущество. Одноголовый дракон, мол, меньше надоедает самому себе и более общителен. Мой старший брат, который весь почти в папаню, так он вообще считает это более подходящим для змеев с человеческими предками в роду. Отец не всегда с ним соглашался. С характером был старик!
Наташины брови дрогнули в темноте от прожурчавшей в его голосе грусти.
- Был? - спросила она.
- Погиб в бою, - с печальной гордостью ответил драконочеловек. - Конный рыцарь пронзил его копьем. Мы не мстили - поединок был честным, хотя будь папаня лет-так на 700 моложе...
- Ты... ты его помнишь?
- Конечно! Он учил меня летать. А мама жива и внуков, племянников моих, нянчит.
Как няньчить драконенка Наташа не представляла. Но заинтересовало ее другое:
- Тогда сколько же тебе лет? - спросила запутанная она.
- В человеческом эквиваленте, примерно шестнадцать с половиной. А так... Знаешь, время, оно течет по-разному. Маманя выглядит на сорок, ну сорок семь, а родилась задолго до Столетней войны. Останься она среди людей, так давно и имени ее никто не помнил бы.
- Я сплю, - убежденно сказала Наташа. Она была совершенно сбита с толку.
Драконьи крылья зашуршали об косяк.
- Сны нельзя потрогать. Но меня можно.
И коснулся сухими горячими пальцами Наташиной руки.
Девушка не забилась в истерике. Даже не отпрянула. Может только потому, что была слишком ошарашена. Может быть потому, что верила в чудеса, зачитывалась легендами и былинами, хоть и давно засыпала без куклы. А может и по причине того, что дракономальчик ничуть не излучал какой-либо угрозы. Но скорее всего из-за любопытства. Ведь если верить сказочному гостю на слово, то живого дракона - пусть и только по батюшке - никто не трогал со времен крестовых походов.
- Вот, видишь, я тебе не снюсь - голос незнакомца замирал, пока Наташа с изумлением исследовала крепкую, дрогнувшую под пальчиками ее руку, шею с мощно пульсирующими венами и наощупь вполне человеческое лицо, но покрытые упругой чешуей. Настоящий, подумала девочка - кожа прямо-таки как... как у черепахи.
(Наташа боялась змей. На удачное и успокоительное сравнение ее натолкнули панциреподобные бляшки на локтях, плечах и затылке шлемоподобного черепа. Словно трогаешь каштан. Только довольно разогретый)
- Как тебя зовут? - шепотом спросил он.
- Наташа - тоже шепотом ответила она.
- Ты очень хорошо играешь. Твой инструмент просто как живой...
- Спасибо...
- Сколько тебе лет?
- Скоро пятнадцать.
- Ага - и дракон замолчал.
Они касались друг друга дыханьем.
- А ты? - прошептала Наташа.
- Что я? - не понял дракон.
- Есть у вас, у драконов, имена?
- О да, конечно. Нумихразор из клана Двукрылых...
- Какие мягкие твои крылья, - тихо воскликнула Наташа.
- ...но друзья называют меня Нуми. Только самые лучшие друзья. И ты тоже можешь называть меня так. Хочешь?
И словно во сне, в некоем очаровательном кошмаре, девочка еле слышно выдохнула:
- Хочу...
